И НЕ ТОЛЬКО ПО-РУССКИ...

ПОДРАЖАНИЯ

ПРОПЕРЦИЙ СЕКСТ

ЭЛЕГИИ

III, 1 [ПОЭЗИЯ БЕССМЕРТНА]

Тень Каллимаха, и ты, святыня косца Филета!
    О дозвольте, молю, в рощу мне вашу вступить.
Чистых источников жрец, я первый здесь выступаю —
    Танец Италии внесть в эллинский ваш хоровод.
Где же, в пещере какой вы песню свою изощрили?
    Как вступили туда, пили источник какой?
Тот — прощай, кто песнью войны Аполлона задержит.
    Пусть мой выступит стих, тонкой отделкой блестя.
Им-то слава меня вознесет над землей, и триумф свой
    Муза, рожденная мной, справит, коней увенчав.
Вместе поедут со мной в колеснице малютки Амуры,
    А за колесами вслед пишущих хлынет толпа.
Вам же, дав волю коням, напрасно со мной состязаться.
    Нет, не широкая нас к Музам дорога ведет.
Многими слава твоя, о Рим, занесется в Анналы:
    Бактры — грядущий рубеж власти — они воспоют.
В мирное ж время читать Муз горных это творенье
    Новой дорогой тебя книжка моя принесла.
Вашему свейте певцу вы нежный венок, Пегасиды.
    Жесткий венец не по мне, не для моей головы...
В чем поэту при жизни народная зависть откажет,
    То вдвойне возместит после посмертный почет,
Большим по смерти людей становится все у потомства.
    Более громким в уста имя войдет с похорон.
Кто ж о твердынях бы знал, деревянным конем сокрушенных,
    Знал, как Гемонский герой бился с владыкою рек, —
Враг его был Симоэнт со Скамандром, Зевесовым сыном, —
    Кто бы о Гекторе знал, трижды влаченном в крови?..
И Дейфоб, и Елена, Полидам и Парис неотважный
    Вряд ли известны в своем были бы даже краю,
Кто поминал бы тебя, Илион, поминал бы и Трою,
    Дважды взятую в плен богом Этейской горы.
Что ж! Ведь и славный Гомер, несчастий Трои рассказчик,
    Слышит: в потомстве растет слава созданий его.
Вот и меня вознесет наш Рим в позднейшем потомстве...
    День этот после костра — сам я пророчу себе.
Надпись на камне моем не презренными кости оставит:
    К этому сделано все — Ликии бог подтвердил.